"Бомбист и Победитель"

[Урал 1]

Собственно, я и не собирался заходить в саму избу. Я нашел лестницу, лежавшую на крыше, забрался на лабаз, который напоминал маленький сруб, закрепленный на двух четырехметровых столбах, раскатал Серегин кукуль, вытряхнул из него мышиные гнезда и залег.
Я позволял себе слегка придремывать на дежурстве. Как ни бесшумно подходит медведь к человеческому жилью, если он всерьез соберется разбирать строение, ему придется зашуметь.
Сперва я постарался запомнить те звуки, которые постоянным фоном меня со всех сторон. Дело в том, что любой лес, любое дерево, любое строение шумит по-своему. Но здесь надо запоминать не только те звуки, которые раздаются постоянно, но и те, которые случаются, скажем, раз полчаса. Кроме того, звуки меняются при изменении направления и силы ветра. Еще находясь внизу, я попытался вычислить и закрепить те предметы, которые могли издавать скрип или бряканье - рукомойник, пару жестянок, осколок зеркала из развилки дерева.
Вместе с тем, я разбросал десятка два пустых консервных банок на двух тропах, по которым Сергей, видимо, таскал воду из реки. Если медведь пойдет по руслу Малкана, то он появится, скорее всего, прямо оттуда.
Вездеходная дорога проходила прямо подо мной - точнее, в метре от лабаза. Поэтому мне предстояло вести себя тише воды, ниже травы - на случай, если Бомбист придет по ней.
Лабаз располагался довольно удобно для стрельбы - не очень высоко - около четырех метров, его вход был повернут к зимовью, точнее - к двери в зимовье. Дверь эту я распахнул настежь - ее внутренняя поверхность из струганных досок была значительно светлее внешней стены, и если я увижу на фоне этой двери темное пятно, то пойму, что у меня гость.
Гости у меня появились гораздо скорее, чем я ожидал. Это были две рыжие мыши - красные полевки, маленькие, не больше катушки ниток, с черными, навыкате глазами-смородинами.

[Урал 1]

Эти мыши - самые настоящие древолазы, поэтому не было ничего удивительного, что они поселились на лабазе, который предназначен, в основном, для того, чтобы хоронить имущество от медведя и росомахи. Харчи Сергей хранил в закрытых стеклянных банках, недоступных для зубов грызунов, но при их пересыпании был: эээ: несколько неаккуратен, и рассыпанного по полу лабаза риса и гречки вполне хватало для пропитания этим мышкам, да и еще нескольким. Больше всего их возмутило мое вторжение в спальный мешок, судя по всему, служивший им общежитием.
Следом за мышами я увидел стремительную белую тень, размером не больше ручки от половника, мелькнувшую вдоль порога избы. Вот из-за чего мыши ищут убежище на лабазе - возле избы поселился горностай - самый страшный убийца в мире животных. Я не раз задумывался, каким грозным и неуязвимым стал бы этот зверь, дорасти он до размеров пусть не медведя, но хотя бы большой собаки. А может быть, и не стал бы - подвижность и кровожадность у этого зверька, по крайней мере, в его нынешнем теле, с лихвой искупались полным отсутствием сообразительности.
Уже смеркалось, когда на трубу села ястребиная сова - решительно, сегодня весь мир ополчился на бедных мышек.
В лесу не раз и не два раздавались резкие щелчки опадающих тополевых сучьев. Сучьями стучит осенью лось, но при этом он издает дополнительный костяной звук, грубая шерсть шоркает об листву, и копыта, вдавливаясь в грунт, также характерно хрустят.
Медведь, в тот момент, когда он не подозревает о близости человека или другого медведя, тоже не относится к бесшумным животным. Он пыхтит, сопит, урчит животом и стучит когтями по камням или гальке. Однако, когда он предполагает опасность, то может передвигаться абсолютно бесшумно. В этом отношении он не уступает никому из кошек - даже, наверное, тигру.
Однажды мой отец сидел в засаде, ожидая медведя, который, по всем его расчетам, должен был выйти на останки сохатого на другом берегу реки. За его спиной рос густой тальник - причем расстояние между стволами ив не превышало 15-20 см - я потом сам видел это место. В какой-то момент отец почувствовал настоятельную потребность обернуться - и очень вовремя, потому что обнаружил медведя, который внимательно смотрел ему в спину буквально с десяти метров! И ни одного звука, пробираясь по этим кустам, он не издал.
Ночь прошла относительно спокойно - кто-то небольшой, скорее всего, подросший лисенок, катал консервные банки перед избой, да и два белых зайца проскакали, как призраки во тьме прямо по вездеходной дороге.
В самое темное время я несколько раз наводил прицел на дверь и с удовлетворением отмечал, что на фоне светлого дерева я довольно хорошо различаю перекрестье. Таким образом, я предположил, что при появлении зверя, наведу оптику на верхнюю часть двери, а потом резко опущу на уровень убойной зоны.

[Урал 1]

К сожалению, у меня был карабин с болтовым затвором, а не полуавтомат, который позволяет подряд, не меняя прицела, сделать три выстрела в две секунды.
Но этой ночью мне стрелять не пришлось. Когда полностью рассвело, я заснул. Проспал я глубоко за полдень, а проснулся, когда пара кедровок, устроившись на краю крыши устроила перебранку. Мешок Лукьянца вонял так, что я мог не беспокоиться, что медведь обнаружит меня по человеческому запаху. Впечатление создалось, что через пару дней дежурства я буду пахнуть оленьим мехом и мышиной мочой всю оставшуюся жизнь.
Следующая ночь также прошла без происшествий. Еще через день с северо-востока, натянул низкие, войлочного цвета облака, из которых нехотя пошел первый в этом году снег.
Тут уже кукуль я помянул с большой благодарностью. Еще я подумал, что первый снегопад - это тот знак, который говорит зверю, что пора идти на берлогу, и может быть, в ближайшие день-два мне удастся сделать свой выстрел.
Беспокоила меня только мысль о Викторе, оставшемся на своей избе. На охоте нет хуже напарника, в котором ты не уверен на двести, нет - триста процентов. А я в своем не был уверен даже на пятьдесят. Геологи и егеря называют такую публику 'заменитель женщины', которого держат, чтобы готовить еду и разговаривать.
Медведь пришел на четвертые сутки моего ожидания.

[Урал 1]

Он пришел посреди бела дня, фыркая, сопя, пуская газы и стуча когтями, как и полагается нормальному непуганому медведю. Он подошел к двери избы, втянул носом воздух и застыл, как легавая на стойке.
Медведек этот был не очень большой, не очень жирный, с псовой мордой и на высоких ногах. Типичный медвежий подросток-трехлеток. Я задумался - если он сейчас сунется в избу, то неминуемо попадет в петлю и заорет, напугав всех медведей в округе, а если я сейчас выстрелю у него над головой, чтобы напугать: то, в общем, добьюсь того же результата. Подумавши, я решил оставить все как есть. Подросток постоял, постоял перед открытой дверью, да и побрел восвояси - причем, как пришел он со стороны реки, так и вернулся.
Тут-то мне и пришла в голову гениальная идея - слезть с лабаза и обойти вокруг, посмотреть на следы по свежему снегу.
Действительность превзошла мои худшие ожидания.
Следы были. Они были в двадцати метрах позади лабаза в островке мелкого лиственничника. Зверь лежал здесь на брюхе довольно долго, видимо, вслушиваясь и внюхиваясь в происходящее. И что-то в этом происходящем ему не понравилось - так что он встал и пошел вверх по вездеходной дороге.
На правой передней лапе у него хватало когтя, соответствующего мизинцу. Ширина ладони была семнадцать сантиметров.

[Урал 1]

Я вышел на вездеходный путик, и почти побежал к следующей охотничьей базе. Вездеходная трасса была, без сомнения, самым кратким путем, тем более, я мог не отвлекаться на всякие соблазнительные для медведя мелочи вроде трухлявого пня с муравьями, сдохшего лосиного телка, или брошенных тракторных саней - возле которых покрутится (и потеряет время) каждый уважающий себя косолапый. Но при этом у меня оставались две ноги, а у медведя - четыре.
И когда я подошел к следующей таежной базе, то понял, что опоздал.
На это раз Бомбист избрал принципиально иной способ проникновения в укрепленное жилище.
Изба стояла на краю промоины и зверь вырыл под одним из ее углов такой котлован, что вся она расселась - а попросту, развалилась на бревна.
Причем, произошло это за считанные часы до моего прихода. Все петли, самострелы и колючая проволока, разбросанные среди развалин зимовья, оказались совершенно бессмысленными.
Задержался я возле избы буквально на полчаса. Было довольно очевидно, что этими темпами мне медведя догнать уже не удастся. А еще подумалось, что напарник мой сегодня уже находится на грани нервного срыва - подумывая, не чухнуть ли ему пешим ходом сто пятьдесят километров до ближайшего поселка - вызывать поисковую партию, искать по тайге мои обглоданные косточки. Почему-то, еще решил я, Бомбист почти наверняка 'показался', и чем эта демонстрация кончилась, было довольно трудно предугадать. А еще я вспомнил, что Муралова зовут Виктор Викторович - Победитель, сын Победителя, и мало было среди моих знакомых людей, которым собственное имя подходило бы так мало.

[Урал 1]

Поэтому я, скрепя сердце, двинулся в обратный путь. К Лукьянцевской избе я выходил уже в сумерках, потому не сразу обратил внимание на некоторые изменения в пейзаже. А когда заметил - мгновенно остановился и изо всех сил напряг слух, пытаясь уловить хоть какие-то признаки соседства чего-то живого в кустах или пойме.
Исчез лабаз, на котором я провел последние три ночи.
Конечно, я помнил случаи, когда в голодные годы, в верховьях Колымы, медведи просто перегрызали опорные столбы лабазов, валили их на землю и съедали все припасы. Но это были, во-первых, голодные годы, а во-вторых, опоры, над которыми тогда звери старались, были не больше тридцати сантиметров в диаметре.
А самое главное, что было очевидно - медведь был здесь буквально минуты назад. И, возможно, еще находился возле избушки.
Вот почему я снял с плеча карабин, снял его с предохранителя, и медленно-медленно двинулся вперед.
Продвигаясь, я каждое темное пятно, вне зависимости от того, казалось ли оно выворотнем, бочкой, чертом или медведем, внимательно рассматривал через прицел, и только потом делал следующий шаг.
Тишина стояла абсолютная - учиненный погром разогнал здесь всех зайцев, лис, горностаев и мышей.
Потом уже я разобрался, что на крышу избушки Бомбист попал, прыгнув метра на три с вершины штабеля бревен, которые Лукьянец свалил почти вплотную к избе для какого-то ведомого только ему строительства.
Оказавшись на крыше, он покрутил немного за трубу полутонную печку, которая спустила капкан, сорвала внутреннюю петлю и проделала метровую дыру в потолке.
Медведь, судя по всему, несколько торопился - он ограничился тем, что проделал дверь в стене с оконным проемом.
Лабаз он также свернул довольно простым способом: раскачал одно из деревьев, пока не развалился его пол. После этого все сооружение, ничтоже сумняшеся, рухнуло вниз.
И вот этот лабаз мне не понравился больше всего.
Уж очень происходящее начинало походить на вендетту.

[Урал 1]

Поэтому я собрал все, что можно было спасти с лабаза в один из углов разгромленной хаты (над ним сохранилось некое подобие крыши), разжег костер и просидел у него практически до рассвета.
Глядя на огонь я думал о многом. Ситуация сегодня мне казалась гораздо сложнее, чем неделю назад. И вот почему.
До этого вечера можно было считать, что мы имели дело с обычным медведем, который по врожденным свойствам характера, по дороге на зимовку походя разоряет человеческие жилища, которые в это время практически заброшены.
В принципе, первый звоночек можно было услышать тогда, когда Муралов сказал, что Бомбист оставил его зимовье в покое, когда он ушел из леса. Вывез продукты, снегоход и т.д. Я тогда не почувствовал в этом рассказе подвоха. А ведь в избе продолжали оставаться сахар, крупа, консервы и посуда, в количестве, потребном для одинокого путника.
То есть - по сути ничего не изменилось. Не стало только главного - постоянного присутствия человека. Как это там Баба Яга говорила - 'людским духом пахнет'. Вот перестало пахнуть людским духом - и оставил Бомбист избу в покое.
А сейчас: Что, интересно, подвигло его на возвращение к избе Лукьянца, на пятнадцать с лишком верст? Чувство невыполненного долга? И я гнал мысли о Витьке Муралове и Огородовой избе.
С другой стороны, я продолжал размышлять над тем, как часто мы полагаем, что человек, живущий и работающий в тайге, должен быть мудрым, уравновешенным неторопливым работягой, мастером на все руки. А когда он оказывается суетливым жадным и ленивым обалдуем, мы отказываемся воспринимать, что у него за плечами полтора десятка таежных зимовок. И еще интересно - Виктора из тайги вышибли не морозы и бураны, которых он повидал до дьявола, а зверь - умный, коварный и изобретательный - более изобретательный, чем человек.

[Урал 1]

С рассветом я загасил костер и двинулся к Огородовой избе и своему напарнику.
Признаться, когда мне по ушам ударил знакомый грохот кавалерийского карабина, я наряду с ужасом, испытал огромное облегчение - жив человек!
И сразу же заорал в ответ:
- Не стреляй, идиот, люди идут! - и бахнул вверх на всякий случай - здесь уже этим ничего нельзя было испортить.
Как я и предполагал, медведь три дня продержал его в правильной осаде. В общем-то, ничего особенного он не делал, но на психику давил постоянно. То показывался Виктору, когда тот с утра выходил из избушки, то трещал сучьями в кустах стланика посреди ясного дня, а пару дней назад (судя по всему, как раз перед тем, как он добрался до Бобковской избы), он просто рявкнул на него с пяти метров из зарослей стланика. После этого Виктор зарекся выходить из избы, обходясь при большой и малой нужде помойным ведром, а для успокоения нервов при малейшем шорохе стрелял в солнце, луну и прочие планеты и звезды.
При всем том, Бомбист проявил себя в высшей степени разумным тактиком - он ни разу не вышел из кустов таким образом, чтобы по нему можно было сделать прицельный выстрел. Как я понял, он ни разу не показал больше чем просто кусок бока - а по такой мишени ни один уважающий себя охотник не стреляет.
- Ты прям сегодня его и грохнешь, - с триумфом заявил Виктор, завершая свой рассказ о ежедневных медвежьих визитах.
Я был настроен гораздо более скептически. В очередной раз медведь демонстрировал, что он в состоянии улавливать некие флюиды неуверенности, исходящие от человека, и пользоваться этим состоянием, терроризируя человека. Я до сих пор уверен, что этому есть какое-то вполне рациональное объяснение - так, зверь, обладающий более развитыми чувствами, чем мы может отличать уверенную поступь от неуверенной, на запах определять повышенное потоотделение, и вообще, наверняка у него есть десятки каких-то своих диагностических признаков.

[Урал 1]

Сейчас, когда нас стало двое, он наверняка затаится, или уйдет на зимовку.
Чем дальше я размышлял, тем больше понимал, что просто нахожусь в тупике. Весь мой двадцатилетний опыт охоты на медведей был бессилен в случае, когда зверь принимался играть со мной по-настоящему, всерьез. Я передумал множество самых экзотических вариантов, среди которых был и такой - демонстративно покинуть лагерь, залечь на ближайшем склоне, и когда Бомбист примется снова выписывать петли перед избой, изловчиться и застрелить его.
Я почти сразу отбросил эту идею, как малореальную, и вот почему. Почти наверняка, медведь попытался бы совершенно незаметно проследить за мной, и вернулся бы только в случае моего несомненного ухода. Хотя, тут можно было попробовать и другой вариант.
Хребет прямо над нами заканчивался огромной полосой каменной россыпи, пересечь которую незаметно не могла даже лисица. И если медведь решит проследить за мной, то воленс-ноленс этот голец ему придется пересекать. Пересекать он будет его в самом узком месте, между куртинами стланика, но, тем не менее, этого будет достаточно, чтобы сделать небольшую петлю и подкараулить его на своем же следе.
В этом плане имелся один значительный изъян - в своих силлогизмах я исходил из того, обстоятельства, что Бомбист никогда на человека не нападал. А насколько правильным было это предположение?
Дело в том, что при реализации моего плана, мне предстояло пройти метров шестьсот через густейшие заросли кедрового стланика. И там я был целиком и полностью во власти этой бестии, захоти он заполучить мой скальп.

[Урал 1]

Я спросил Муралова, были ли в этих краях случаи нападения медведей на человека. В ответ он и поведал мне историю пятилетней давности про Володю Курина с нижнего участка, которого нашли в кедраче с разряженным оружием. В ответ на вопрос, убил ли Курин этого медведя, Витя простодушно ответил:
- А как же иначе? У него же два ствола двенадцатого (калибра) было разряжено!
Тогда я поставил свой вопрос несколько иначе: а нашел ли кто-нибудь неподалеку мертвого медведя?
На это бесхитростный Витя ответствовал, что никто его и не искал, раз он и так мертвый.
Безусловно, в его логических построениях была довольно значительная доля истины. В зарослях стланика стрельба возможна только накоротке - не дальше двадцати метров, и если на таком расстоянии кто-то попадал в кого-то из дробовика двенадцатого калибра, то этот кто-то в кого попадали долго не жил.
Но тут у меня сразу возникало несколько контраргументов: во-первых, насколько точно попал незадачливый сосед Витьки в медведя? Мне встречались люди, которые второпях мазали и по спокойно стоящему ведру в пяти метрах. Не то, что по летящему на них сквозь кусты страшному оскаленному зверю. Кроме того, раны могли оказаться и не смертельными. Во всяком случае, я решил исходить из того факта, что Бомбист вполне может оказаться именно тем самым куринским крестником. И тут уж никакой речи о том, чтобы сунуться в стланик не заходило.

[Урал 1]

Некоторые читатели могут подумать, что Бомбист мог несколько раз меня прикончить и безо всяких зарослей. Это не совсем так. Я намеренно двигался, избегая всяких зарослей, по открытым местам, а если приближался к сомнительным участкам, то брал в руки оружие. И зверь, даже если и наблюдал за мной с небольшого расстояния, не мог не понимать, что я уверен в себе и настороже. Но в хитросплетении ползучего кедрача, быть таковым постоянно практически невозможно - вы должны сосредоточиться на одном из двух - или вы идете по стланику, или ожидаете нападения медведя. В любом случае, это игра на собственных условиях самого хитрого хищника в мире. И полагаться на его добрую волю, при том, что сам я только и искал момента всадить в него пулю, совсем не хотелось.
А что, если попробовать разыграть карту с общей паникой - попытаться создать впечатление, что мы оба испуганы не на шутку? Но Бомбист (а он, уже, несомненно, знает меня по запаху) уже предполагает, что я подкарауливал его возле Лукьянцевской избы: Стоп, а не слишком ли многого я ожидаю от медведя - пусть, даже очень умного?
Словом, оказавшись в полном недоумении, я решил не пороть горячки, а просто отоспаться за прошлые дежурства. Как это говорят у нас на Севере - чувствуешь, что непонятно - не дергайся, жди!
Вертолет должен был прийти за нами через три дня, а я довольно твердо решил выбрать для себя выжидательную тактику.
Может, кому и кажется, что хороший охотник - это тот, кто с утра до вечера без устали ходит по лесам и холмам в поисках дичи. Я же всегда придерживался той точки зрения, что хороший охотник - тот, который знает зверя настолько хорошо, что сможет выбрать позицию, при которой зверь сам выйдет к нему.
Поэтому, раз Бомбист, судя по всему, за последнее время дольше всего жил в окрестностях Огородовой избы, то в ее окрестностях им и надо заниматься.

[Урал 1]

Некоторые читатели могут подумать, что Бомбист мог несколько раз меня прикончить и безо всяких зарослей. Это не совсем так. Я намеренно двигался, избегая всяких зарослей, по открытым местам, а если приближался к сомнительным участкам, то брал в руки оружие. И зверь, даже если и наблюдал за мной с небольшого расстояния, не мог не понимать, что я уверен в себе и настороже. Но в хитросплетении ползучего кедрача, быть таковым постоянно практически невозможно - вы должны сосредоточиться на одном из двух - или вы идете по стланику, или ожидаете нападения медведя. В любом случае, это игра на собственных условиях самого хитрого хищника в мире. И полагаться на его добрую волю, при том, что сам я только и искал момента всадить в него пулю, совсем не хотелось.
А что, если попробовать разыграть карту с общей паникой - попытаться создать впечатление, что мы оба испуганы не на шутку? Но Бомбист (а он, уже, несомненно, знает меня по запаху) уже предполагает, что я подкарауливал его возле Лукьянцевской избы: Стоп, а не слишком ли многого я ожидаю от медведя - пусть, даже очень умного?
Словом, оказавшись в полном недоумении, я решил не пороть горячки, а просто отоспаться за прошлые дежурства. Как это говорят у нас на Севере - чувствуешь, что непонятно - не дергайся, жди!
Вертолет должен был прийти за нами через три дня, а я довольно твердо решил выбрать для себя выжидательную тактику.
Может, кому и кажется, что хороший охотник - это тот, кто с утра до вечера без устали ходит по лесам и холмам в поисках дичи. Я же всегда придерживался той точки зрения, что хороший охотник - тот, который знает зверя настолько хорошо, что сможет выбрать позицию, при которой зверь сам выйдет к нему.
Поэтому, раз Бомбист, судя по всему, за последнее время дольше всего жил в окрестностях Огородовой избы, то в ее окрестностях им и надо заниматься.

[Урал 1]

На следующее утро по долине шел все тот же туман, и развеялся он тогда же - не позднее полудня.
Медведь побывал там снова, но в остальном он не проявлял никаких признаков жизни. Не рявкал из кустов на вылезающего из избы Победителя, не сопел и не трещал кустами. Видимо, считался с тем, что нас сейчас двое.
К вечеру Муралов совершенно отчаялся в успехе нашего мероприятия. Оставалось всего одно утро, погода стояла стабильной, и тот же туман ожидался назавтра. Я уже и сам начинал жалеть, что мы не имеем возможности отложить прилет на несколько дней - рации у нас не было, так что оставалось рассчитывать только на предварительную договоренность с вертолетчиками.
В то же время я отлично понимал, что теперь я точно знаю, как взять этого окаянного зверя - необходимо терпение, терпение и имитация легкой паники.
Весь этот день я просидел у открытого окна, вслушиваясь и всматриваясь в природу. Медведь был рядом все время - одно время две кедровки сопровождали кого-то, возможно, очень крупного, по кустам. Но ни звука, ни треска оттуда не доносилось.
Солнце уже село, а я все продолжал вслушиваться, ожидая звона консервных банок. Но так и не дождался.
Всю ночь я просидел возле окна, наблюдая, как сгущается туман, который к рассвету приобрел густоту и вязкость сметаны. И вместе с этим туманом уходили мои надежды покончить с Бомбистом в этом году.

[Урал 1]

Когда рассвело полностью, я решил не соблюдать больше никакой осторожности и выйти из дома.
Дверь слабо скрипнула, и я застыл на пороге.
И услышал явственные шлепки лап по мелководью. Кого-то встревожило мое появление и этот кто-то пытался перейти Малкан по перекату.
Скорее машинально, я снял с гвоздя в предбаннике заряженный карабин и сдвинул предохранитель.
И почувствовал слабый ветер, дунувший по реке со стороны моря.
Туман неожиданно взмыл вверх буквально на несколько мгновений, и я увидел идущего через реку крупного темного зверя.
Одновременно я вскинул к плечу карабин, прицелился и выжал спуск уже когда туман снова падал вниз.
С тем же прицелом я выстрелил три раза, а два последних выстрела опустил на сорок сантиметров вниз.
В абсолютной тишине мои пять выстрелов из маузера прокатились, как канонада корпусов маршала Жукова под Берлином - от Огородовой избы до каменных цирков Эгуйи, отразились от них и ушли в сторону моря - раскатисто грохоча и перекатываясь от одного борта долины до другого.
Ошалевший Виктор высунулся наружу. Над Малканом вновь опустился сплошной белый саван.
- Готово, - сказал я туману.

[Урал 1]

Как и в прошлые дни, туман простоял до полудня. А когда он поднялся, я увидел на мелководье у другого берега Малкана лежащую бурую мохнатую тушу. Две пули попали в него в районе лопаток, еще одну я всадил в него, уже упавшего.
А позже я обнаружил под шкурой в районе груди две старые пули двенадцатого калибра. Никто не узнает. Откуда он их принес - с участка Володи Курина, или с берега моря, где его угостил какой-нибудь рыбак, мы уже так и не узнаем.
Но Муралов на свой участок, в итоге, так и не вернулся.
В конце концов, Бомбист одолел Победителя.